Столкновение со смертью без осознания смысла этого факта всегда опасно. Это делает человека великим контролером. Его ресурсы и творческий потенциал после этого могут пойти на непрерывный контроль выживания, а значит и на непрерывный контроль жизни. А значит, и на отказ от всех рисков, связанных со спонтанным течением потока жизни, с изменениями, на отказ от того, чтобы жизнь — случилась, произошла, со всеми ее поворотами и неожиданностями, которые и позволяют получить переживание и новый личный опыт. Поэтому говорить о смерти, думать о смерти, проговаривать встречу с ней – нужно. И не важно, была и это встреча со своей «почти что смертью» после сильнейшего испуга во время аварии или смертью значимого взрослого в детстве. Неожиданное и не пережитое столкновение с фактом смерти может привести к отказу от жизни. Особенно, если чья-то смерть «свалилась» на человека в детстве или в юности. Личность, не готовая к принятию самого факта смертности меняет свою структуру и входит в режим выживания и контроля. После этого мы начинаем признавать в себе только ту часть, которая необходима для выживания, то есть постоянной «борьбы за» (гарантии) и постоянного «побега от» (рисков, спонтанности, изменений).
Жил-был на свете один хорошо уже стареющий мужчина, с красивой сединой, парой хронических болезней и безобидным хобби. А до того он был пятнадцатилетним юношей. Влюбленным и даже любящим, до слез, до остановки дыхания – это случилось во время летних каникул. Ну и да – с поцелуями, ведь это было взаимное чувство. В шестнадцать он приехал в город, где жила его девушка, чтобы, как и прошлым летом, встретиться с ней, и узнал, что девушка умерла. Ее сбила машина. О похоронах ему не сообщили, где находится могила – тоже. Потому что нечего им было ночами шляться. Рано еще.
Потом он вырос, прошел несколько горячих точек, женился, построил дом, посадил дерево (на даче) и начал стареть. И затосковал. Купил ружье и решил: дочь встанет на ноги, и застрелюсь, потому, что незачем… Смысла нет.
«Бабы все предатели. И лялямба ваша мне не нужна», — повторял он свою любимую мантру. Лялямба – это любовь.
Юноша, который узнает о смерти своей девушки в 16 лет, получает настолько тяжелое переживание, что не справляясь с ним, «отключает» эмоции на долгие годы, сводит всего себя к поведенческим навыкам и даже становится инструктором по выживанию. И все это время обесценивает чувства, особенно чувства к женщинам. Он не может установить близких отношений, не может переживать близость, интимность, не может находиться в конструктивных длительных отношениях. Он все время бежит от возможности быть «убитым» после привязанности и последующей потери. Смерть возлюбленной становится как бы его смертью. Он выбирает профессию, связанную с риском – солдат по контракту, постоянно подчеркивает силу и верность боевого братства. Именно верность, постоянство. Он не может почувствовать себя целостным, личностно хорошо функционирующим, поскольку важные поведенческие навыки, стрессоустойчивось, рациональность — это не вся его природа, и может быть даже ее малая часть. Он негативно высказывается о чувствах, которые могут возникать между партнерами, ищет в интернете статьи о том, как отношения – любые – вредят сами по себе. Потому что рядом с женщиной он становится больше, чем просто выживающий. Он становится еще каким-то, и отрицает это. Но это как не хотеть знать о существовании второй руки и все время ее игнорировать, а то и вовсе попытаться отрезать — чтобы не мешала. При этом мужчина чувствует сильную привязанность к определенной женщине (подруге), привязанность, с которой он плохо справляется. Дело в том, что со своей подругой он становится чувствующим, заботливым, умеющим поддержать, сострадающим. Он переживает это как нечто, опасное для выживания. Отрицает. Обесценивает. Провоцирует разрыв отношений, жестко дистанцируется и снова сближается. Но близость недопустима – мужчина в ней проявляется как НЕвыживающий, как антивыживающий – чувствующий, заботливый, сострадающий. В этом конфликте :близость-выживание трещит по швам вся его защитная система. Кажется, что близость его убивает. Рушится вся концепция, созданная, на основе переживания внезапной утраты значимого Другого — события, в котором мужчина вроде как и не выжил. Но вот уже одиночество, постоянное дистанцирование, избегание чувств перестает быть хорошим защищающим ресурсом для жизни и становится серьезным ограничением. Всего лишь попыткой как-нибудь не умереть. При этом он привязан к женщине, которую может охарактеризовать, как эмоциональную, хрупкую, рассеянную, беспомощную, непрактичную. Он словно все время ее спасает. Как спасает и беспомощного себя – ведь смерть это всегда ситуация беспомощности. И всегда уход в контроль.
Нет… стареющий мужчина так и не застрелился. Он все время норовит спасти от чего-нибудь свою подругу, а потом отгоняет на безопасное расстояние — потому что лялямба не нужна, и все бабы предатели.
«Я вот представляю, как она сидит в лодке, а я подплываю тихонько и делаю дырочку. Она тонет, а я ее спасаю…».
Ольга Авдеева. Психологические консультации. Сыктывкар.